Общественный контроль в медицине не означает вмешательства в процесс лечения, но помогает выявлять злоупотребления, а иногда и просто головотяпство в организации медицинской помощи. Сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов, руководитель Совета общественных организаций по защите прав пациентов в Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения Ян Власов полагает, что контроль общественности может и должен дополнять государственный контроль в здравоохранении и повышать его эффективность.
Ян Власов
Сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов
Ян Власов: Понятие общественного контроля было введено в 2012 году. И с точки зрения политической воли вроде бы все хорошо: у нас есть указ Президента, где сказано о необходимости работы с общественными организациями, есть статья в законе об охране здоровья, где сказано, что общественные организации должны участвовать в вопросах управления системой здравоохранения, есть 212-ФЗ, определяющий, что является субъектом и объектом общественного контроля. Но чтобы реально развивать систему общественного контроля, необходимо формировать различного рода надстройки. Без них 212-й закон слеп и сыр.
Проблема в том, что закон не разделяет, где заканчивается государственный контроль и начинается общественный. Возьмем такую серьезную вещь, как онкология. У нас существует Национальный проект «Здравоохранение», в котором есть программа онкологии. На нее выделены совершенно огромные деньги, в частности — на обеспечение доступности инновационных средств лечения онкологических больных пациентов государством выделен примерно триллион рублей. Это прямая дотация, подарок здравоохранению. Но почему-то в разных регионах стоимость одного и того же оборудования отличается в несколько раз! Поэтому и представляется, что государственного пригляда недостаточно, необходимо, чтобы общественность формировала и свой контроль.
Я. В.: Государственный контроль в регионе в системе здравоохранения представлен двумя структурами: непосредственно Министерством здравоохранения региона, который и занимается собственно закупкой, и Росздравнадзор. Так как министерство само себя проверять не будет, получается, что в обычном российском регионе численностью 3–3,5 млн человек контролем занимаются в лучшем случае 7–8 чиновников. На территории с таким населением может работать порядка 1 тыс. медицинских учреждений. Даже если сотрудники надзора будут работать без выходных и праздников, за год они вряд ли всех успеют проверить!
А прокуратура сама не увидит, что закупка медицинского оборудования производится с нарушениями. Эту информацию кто-то должен предоставить — либо граждане, либо конкуренты.
Я. В.: Все электронные торги мы видим, но не видим, как готовится техническое задание, как происходит согласование цены до того, как ее вывесили на сайте закупок. Даже если цена в несколько раз отличается от региона к региону, она может быть вполне обоснована: завести и настроить оборудование в Москве или в районе Заполярья — совершенно разные деньги. Обосновать можно все. Другое дело, насколько обоснование соответствует действительности. Для этой оценки и нужен общественный контроль. Это не означает, что где-то должен сидеть специальный контролер, наблюдающий за работниками Минздрава или поставщиками нового оборудования. Одной из форм общественного контроля могут быть общественные слушания.
